Виднеющийся из окна закат подсвечивает большое пушистое облако, легкие лучи, пронзая его насквозь, отбрасывают розоватый свет. Это массивное облако поддерживается серыми маленькими облачками, розовые мазки на небе дают надежду на сражение с ночью. Но даже у таких смелых воинов нет шансов перед чаровницей ночью. Тьма поглощает все вокруг себя, погружая предметы в крепкий, беспробудный сон до первых лучей утреннего нежного солнца. Именно тьма приводит за руку тишину, пугающую тишину и россыпь серебряных звезд.

Он выглядывает из окна своего дома. Леденящая душу тишина осталась за кольцом бетонных дорог; звезды опешили перед силой света, сотворенного человеком, перед фонарями, фарами, лампочками, вывесками. Город не подвластен тишине, не подвластен и сну. Даже царица — ночь больше похожа на переодетую нищенку на балу-маскараде.

Подобные картины заставили выбраться Ее из тесной душной комнатки на улицу. Она открыла дверь и  хрупкое незащищённое тело обдал прохладой ночной ветер. Слышаться пения птиц ото всюду. Ночная тишина зовет Ее присоединиться к безмолвию, приоткрывая всю красоту и все тайны природы. Птицы не боятся, прилетела трясогузка и села на край лавочки. В ее клювике дергается червячок. Комары не летают, насекомых не слышно. Она сбрасывает тапочки и ступает на носочках по траве. Чувствуется прохладная манящая изморось, легонько щекочет ноги трава. Весь лес поет свою неизвестную Ей до этого песнь. Она обратилась вся в слух. Однако и здесь Ее нагоняет цивилизация. Прислушавшись, слышится трасса. Тяжело, видимо, лесу перепеть дикого зверя — человека, приносящего эгоистические удобства только себе, оставаясь беззаботным и слепым по отношению к окружающей природе.

Сидя за письменным столом, вслушиваясь в то, что за окном, Он не может найти в этом хаосе природу. Он слышит рев моторов, сигналы, скрежет. Природа не мертва за окном, ведь природа – это все то, что нас окружает, но она уже мертва в Его слуху. Птица уже не сядет к Нему  на стол, также, как и к Ней на лавку. Прежде чем сбросить тапочки, Он подумает о грибке стопы и наверняка откажется от этой дурацкой затеи.

Но несмотря ни на что, Он каждый день видит единственный настоящий отпечаток природы в этом городе — человека, который несмотря ни на что, сам является природой – лучик солнца, который каждодневно является его спутником в трудовые будни и в радостные выходные дни. Дотрагиваясь, прикасаясь к Ней или к Нему, Он погружается в их природу, также как и Она где-то в дали от города сливается с птицами, деревьями, травой и цветами.

Каждый вечер, перед сном Он забывает все невзгоды сложного дня, закрывает глаза, и в его неловком видении к Нему приходят нечеткие из-за усталости фантазии о природе, которую он в далеком детстве постигал в деревне: птичка с червячком в клювике; свежий порывистый ветер, аромат благоухающих цветов. Вот Он с удивлением уже разглядывает свои пальцы на ногах, которые не задумываясь погружает в мягкую траву.

Хлопает дверь, содрогаясь от порыва ветра, Он очнулся ото сна и принялся осматривать свою коморку: все тот же стол, та же книга, та же лампа. Да, это та же страшная цивилизация, которая Его нагнала, вернее никуда Его еще и не отпускала.

И сидя за таким же старым столом, с раскрытой перед Ней книгой, которая давно уже потеряла всякий смысл, сверля  взглядом ветхую керосиновую лампу, Она тоже почувствовала дуновение ветерка, пробравшегося сквозь ее окошко на чердачке. К Ней моментально пришло осознание того, как люто Она ненавидит этого механического зверя-порождение дьявольской части человека, который мешает уснуть по ночам, который приносит головные боли, смоги, дым в рабочих кварталах. И хлопнувшая дверь заставляет Ее сжать тоненькие пальчики в кулачки, длинные ногти впиваются в кожу. Она каждый день в течение 3х учебных времен года созерцает лжеприроду. Природа мертва, а людей нагло обманывают, заставляя верить, что человек также быстр как ветер, так же могуч как дуб, виднеющийся из Ее окна летом, так же горяч как огонь от молнии, пронзившей землю. От этого чувствуется горький привкус во рту, привкус лжи и разрушений, которые несет человечество не только миру вокруг, но и самому себе. Очнувшись, она одергивает ногу, которую давно ласкает мягкая травушка. Да, здесь еще остался островок свободы, кусок ее настоящей жизни, где можно не задумываться о грибке и о болезнях. Тяжелые размышления о столь несправедливом Мире заставляет ее опуститься посреди полянки на влажную землю...

А Он все видит как наяву. Видит Ее сжатые кулачки. Это слишком мило, чтобы можно было думать о природе, механических зверях и всякой подобной ерунде. Он нежно берет Ее руки в свои, Ее пальцы невольно разжимаются, и Он опускает взгляд на покраснения, оставленные ноготками. Слегка надавливая, проводит по ранкам, в надежде, что это поможет

Ах да, они все еще рассуждают о природе. Но разве все вышеперечисленное не природа? Разве красота и прелесть хотя бы одного сжатого кулачка девушки не стоят того, чтобы забыть о механизмах и поверить в жизнь природы.

«И пусть человек не так силен, как дуб, но взгляд человеческий сильнее. И пусть человека не так широк как баобаб… хотя...» — Он ухмыляется своему неуклюжему сравнению.

Она опускает взгляд на его неловкие движения, ощущая легкую боль от того, как он слегка надавливая, проводит по ее свежим ранкам, которые подарило ее же негодование. Жизнь так сложна и непонятна. Ей приходится поднять свой грустный взор. Взгляд устремляется прямо в его бесцветные пустые глаза, Он, возможно, чувствует тот самый неловкий момент, который чертовски его всегда смущает, а Ее забавляет. Возможно, есть что-то и еще, кроме дьявольской-разрушающей стороны человека. Ее руки обхватывают Его запястья. На лице промелькнула хитрая ухмылка, Он улавливает, как Ее глаза чуть прикрылись, а уголки губ приподнялись вверх, оставляя легкое подобие улыбки. Но они же все еще говорят о природе, не так ли?

К сожалению для нее, Он  не чувствует неловкости и никогда ее не чувствоал. Он видит в Ней кокетку, понимает, что Она прекрасно осознает все, что делает, и это убивает всю неловкость положения. Но Его это не прекращает забавлять. Он очень старается играть дальше и не засмеяться больше, чем одними глазами. Он может оступиться. Но у него нет такого права, права сделать неверный шаг в пропасть, поддаться свободному падению.

Легкое подобие улыбки появляется у него в ответ. Она смотрит в его глаза и пытается найти то самое смущение. Он мог бы его изобразить, но зачем?

Можно дернутся вперед и поцеловать… но это не правильно, да и довольно скучно. Очередной раз, который закончится весьма предсказуемо или неприятно. Оба варианта Его больше не устраивают, она ему слишком дорога. Поэтому Он предпочтет держаться чуть в стороне, не выпуская ее прекрасного тела из поля зрения, но при этом всегда быть рядом.

Но что с ней? В привычной манере заигрывания она улыбается, будто благодаря за участия и даря надежду. Надежду на что? На то, от чего Он отказался чуть раньше. Как же Он любит наслаждаться такими моментами. Искренняя улыбка с хитрым взглядом — обворожительно, красиво, притягательно, но так знакомо.

Он решил не бросать игру неоконченной. Его лицо вдруг поменялось. Он дает волю выйти чувствам из недр его давно забытой души. Кто же осмелится сказать, что чувства выдуманные? Его взгляд обретает огонек, толику желания. Губы и щеки еле заметно подрагиваю от страсти, кипящей на медленном огне внутри. Он подходит так томительно для нее… и целует  в лоб. Что ж, теперь можно говорить спокойнее. Ах, прочитать бы Ее мысли в этот миг!

Какие циничные чувства играют на Его лице, чувства наслаждения или удовлетворения? Его действия всегда столь просчитаны, продуманы. Как Он этим похож на Нее. Оба знают об игре и правилах, оба знают о дозволенном и запрещенном, это так скучно… Так предсказуемо, но оба понимают, что отказаться от этой игры никто не хочет. А нужно ли? Поцелуй в лоб? Как предсказуемо, Он чувствует как Она невольно (или все же специально, заигрывая?) поддается чуть-чуть вперед. Интересно, насколько Он хорошо умеет угадывать Ее мысли?

Пороки, человеческие пороки рушат то, что вокруг нас и создают что-то новое, новое подражание своему испорченному естеству. Пороки? «Милый друг, что вы думаете о черной стороне души?»

Ее лицо принимает чертовски серьезное выражение, в глазах проблеснула искра, что бы это могло значить?

Циничные? нет-нет, его чувства полны любви, ласки и нежности. Он дает им расцветать и быть снаружи.

Поцелуй в лоб — награда и для нее, и для него. Он никогда не думал о пороках раньше всерьез. Что такое порок? Что такое вообще жизнь?

Черная сторона души? Напоминает мутирующий фрукт. С одной стороны — сладок, с другой — даже укусить нельзя, так от него пахнет гнилью.

У Него проносится мысль, что последняя фраза может значить либо оскорбление с ее стороны, либо Она как тигрица сосредоточилась, чтобы в одном прыжке завладеть жертвой. Она же не больно кусается?

Есть хищники, которые сразу умерщвляют жертву, а есть те, которые ею наслаждаются, получают истинное удовольствие от медленного процесса завладевания, растягивая удовольствие. Когда игра действительно стоит того, Она относит себя к тем, кто будет ценить протяженность времени. Остановки? Или быстрые движения? Слишком опасно замирать, люди имеют свойство подражать ветру, отвыкать, терять хватку. Слишком неразумно делать быстрые движения, возможно сам процесс доставит куда больше удовольствия, процесс игры, процесс достижения цели. Само так называемое действо бывает намного ценнее точки золотого сечения, самой кульминации. Кому как не Ему это знать. Именно поэтому Он дарит ей легкие, не обязывающие поцелуи в лоб и щеку, дразня себя и в то же время, преподнося подарки.

Кусается ли Она больно? К сожалению да, стоит ли кусаться, не оставляя о себе воспоминания? Ее  хватка тверда. Первобытные племена не покидали места, где горел огонь-пламя. Времена шли, а объекты превращались в символы, но нравы остаются те же. Ее хватка ослабляется, она перекладывает свою руку на его запястье, и в такт своей размеренной-гипнотизирующей речи начинает поглаживать. Не стоит играть только на психологии. Пороки, бывают, владеют человеком, бывают, поглощают его, а, бывают, мирно сосуществуют. Его искры в глазах, взгляды искоса, возможно это проявление порочной сущности. Ее глаза, утешив то прежнее пламя, перехватывающее дыхание, устремились, будто в самую душу. Испытующий тяжелой взгляд, наполненный кротостью, не позволяющий отвезти глаз. В них застыл безмолвный вопрос: кажется, виды хищниц и хищников вполне подходят под канву общего разговора про природу?

Ему кажется, что Она больше походит на хищницу, которая растягивает удовольствие. Но она делает это довольно интересно. Ее улыбка, Ее  взгляд — все это капли яда, которые проникают в невинную душу, подчиняя своей воле. Ей лишь остается только ждать. Ей даже не надо касаться, касаться губами шеи, а потом касаться зубками, запуская «яд» в жертву. Ты говоришь о пламени? Однако, если сидеть все время рядом с огнем, рано или поздно он подпалит. Иногда лучше окатиться водой или отсесть.

Она подозревает в нем порочность… Но если бы это было бы так, разве Он бы не доигрывал до конца? разве Он бы останавливался? нет. В нем нечто другое — скука. Ее Он разбавляет этими взглядами, этими улыбками, этими искрами и шалостями. Тяжелый взгляд, наполненный кротостью… Красота, вливающаяся в общую атмосферу, теряющая свой контраст, отличительную прелесть, для него это как наркотик, продлевающий жизнь, парадокс.

Он садится за свой стол где-то далеко в своем шумном мегаполисе, смотрит вперед, куда-то вдаль. А она возвращается к скучной, неинтересной книге, но зато в свою настоящую жизнь, которая длиться всего 2 месяца лета…