Каждый Божий день, вечером плетясь с работы, она молит время ускориться, чтобы поскорее зайти в подъезд, судорожно перерыть сумку, проклиная все и всех вокруг в поисках ключей. Из-за того, что руки слишком сильно трясутся, ключи с грохотом ударятся об пол, выскользнув из рук. Ей будет не неловко, а просто мерзко. Наконец она открывает дверь и швыряет туфли на шпильке подальше от глаз, подальше в другой мир, иной мир далекий от нее, в мир завтрашнего дня.

Затем, она методично плывет к дивану и падает на него. Темнота, одиночество, спокойствие, жуткое настроение… Словом… Минута спокойствия

Затем ее ждет горячий чай, который выводит из состояния нервного напряжения, однако отсутствие деятельности приносит тысячу и одну мысль, которая ее раздражает. Ее тело сходит с ума, разрывает душу на части, когда она дает себе волю и пускается в длинные пути чертогов разума.

Затем она стаскивает с себя всю одежду. Растягивает молнию платья, всячески изгибаясь и пританцовывая, будто змея, управляемая факиром. Хотя, верно, она и была змеей в обычной жизни. Платье безмолвно, боясь нарушить ее пространство летит на пол, на дорогой ковер, который кажется был чьим-то подарком. Отстегивает чулки, от пояса, и наконец нижнее белье, которое доставляла ей дискомфорт весь этот день. Как она мечтала выпутаться из этих чертовых оков.

Пересекает комнату, натыкается взглядом на свое отражение в большом зеркале во весь рост, мимолетное ведение своего тела доставляет лишь дрожь и колкую неприязнь. 

Вот она уже плетется к душу, распускает волосы, вытаскивая из них миллион шпилек, которые вонзались, будто стрелы в кожу, аккуратно расправляет локоны. Залезает в кабинку, плотно с шумом закрывает двери, становится под душ и включает ледяную воду. Она не жалела себя, капельки, напоминающие льдинки обжигают ее тело, портят ее идеальные локоны, превращая ее в древнюю, страшную мумию. Из ее груди вырывается сжатый, глухой стон. Это мало напоминало привычный крик, это был вой. Вой, который пронзал душу и сердце. Ее мало беспокоили соседи в такие моменты, ее беспокоило свое собственное состояние.

В голове проносились слова, отрывками, разными голосами «карьеристка», «идеальная леди», «успешная женщина», «как она все успевает», «ей бы пора задуматься о семье». Ей все восхищались, ее все любили, пытались завоевать ее сердце, покорить, завести  с ней знакомство. У нее была разветвлённая сеть контактов, чудесные светские выходные, где она была душой компании, улыбалась, хохотала, пела, играла гостям на фортепиано. Ее обожали и превозносили.

А она что? Ничего.

Она порой не выносила свою чертову идеальность, черт бы побрал этот мир перфекционистов, слишком хорошая, слишком умная. Все слишком. А на деле она была никем, совершенно никем, маленьким, загнанным в угол ребенком.

Но каждый вечер был одинаков. Обтеревшись полотенцем, она садилась за бумаги и доделывала работу. Уже не было каких-то душевных терзаний. О них, кроме соседей никто и не знал и никогда и не узнает. Была работа, была стопка бумаг, люди где-то там, по ту сторону экрана, слишком много дел, слишком мало времени, слишком дорого растрачивать силы на глупости. Работа, работа, работа, одиночество?